Соль земли

Анатолий Игнатьевич родился в 1929 году на Украине, на Сахалин приехал по вербовке. Со своей будущей женой – Анной Прокофьевной познакомился в дороге. Она была немного старше Анатолия Игнатьевича, но, как писал великий русский классик, «любви все возрасты покорны».  Встретились в поезде, познакомились и влюбились друг в друга. Изначально молодая семья поселилась на Амуре, где родился старший сын, но в 50-х годах переехали на Сахалин в село Поречье. Здесь были леспромхозы, куда глава семьи устроился водителем. Работал на стареньком лесовозе, у которого даже кабина была сколочена из досок. Но и такую технику берегли, как зеницу ока. Свою машину он знал на отлично, мог по винтикам перебрать с закрытыми глазами, а у самого образование только 5 классов школы, во всем был самоучкой.  (Раньше всех водителей  называли шОферами с ударением на букву О). 

Тогда часть зимников проходила по речкам - и по Макаровке, и по Лесной, и часто ребята проваливались на тонком льду. Галина Анатольевна вспоминает, как отец несколько раз вытаскивал своего напарника-тракториста, при этом и сам не раз уходил под лед и вытаскивал свою машину.  Отца в бригадах ребята в шутку называли смертником, потому что лихачил много, шел напропалую,  ехал в любую погоду при любых условиях, т.к. лес надо было везти.

Каждый раз, провожая отца в рейс, мама собирала много сменной теплой одежды, очень боялась, что провалится машина  под лед, и муж замерзнет. Они же не просто возили лес, там им приходилось много разной работы выполнять  - стропить, вязать, где-то прорубать дорогу в завалах, много чего делали шоферы, а участки были все далеко, это и Еловое, и Запорожье, не только Лесное. К безопасности все же они относились серьезно, руководство строго-настрого запрещало проезжать по льду с закрытой кабиной.

«С одного из рейсов папа привез ложку, - рассказывает Галина Анатольевна. - там барак сгорел, но точно не помню населенный пункт, то ли  в Лесозаводском, то ли в Запорожье, там были большие деляны на лесозаготовительных участках. Причем все эти таежные поселки были весьма цивилизованные, в них были  магазины, бани, медпункты, столовые для всех, кто работал на участках, все было сделано для комфортной жизни и работы людей.  Та ложка была вся черная от копоти, папа отмыл ее, почистил, и она стала у него любимой».

Эта ложка стала семейной реликвией и хранится в семье Галины Анатольевны.

«Уже спустя годы, когда мы учились в школе, - продолжает Галина Анатольевна, - то ходили с классом в походы. На месте Лесного поселка мы находили много утвари: и весы большие магазинные, и остатки бараков. было очень интересно увидеть это все своими глазами.

У Анатолия Игнатьевича любимая песня была «Крепче за баранку держись, шофёр!», особенно слова «Радостно встречать тебя с маленьким сыном выйдет к перекрестку любовь и жена»…

Он часто рассказывал, как маму в роддом возил через речку по льду, лед был тонкий, мужики кричали: «Толик, остановись, сумасшедший», а он только вперед смотрит, боится, что не успеет довезти.

Маме тоже приходилось нелегко. Пока папа был в рейсах, все хозяйство было на ней. Она была целыми днями одна с тремя маленькими детьми. Когда мама жила еще на Кубани, она там училась на педагога, но война не дала окончить обучение.  В селе Поречье она сперва работала секретарем в сельсовете, но работа не позволяла тянуть детей и хозяйство, поэтому мама перешла работать сторожем. Зарплата была мизерная, но зато в доме были чистота и порядок, все сыты и здоровы.

Жили мы за японским мостом на улице Горной, дом 1.  Все леспромхозовские дома тогда были одинаковые – комната и кухня, в таких избушках жили все семьи - и дети,  и родители - все в одной комнате. И жили мы очень дружно, как говорится, - в тесноте да не в обиде. Почти вся мебель у нас была самодельная. Мама сама белила избу, замазку делала, отец дрова рубил, заготавливал целые горы, воду таскал бидонами по 50 литров, закидывал на плечо и нес. Держали хозяйство – курочек, поросят, огород был обязательно. Мы, дети, всегда помогали родителям: картошку сажали под лопату, за водой на родник бегали с бидончиками, как могли, так и помогали. Но большую часть времени папа проводил в рейсах. Уезжал он надолго, когда на неделю-две, а когда и на месяц. Приезжал заросший, бородатый, вся одежда насквозь пропитана маслом да соляркой, тут же хватал меня на руки, а я к нему прям липла, как котенок обнюхивала, знала, что этот запах – запах папы.

Спустя годы, леспромхозы стали закрываться, и отец сменил место работы. Работал уже монтажником в отрасли энергетики, и тоже всему учился сам. Они ставили линии электропередач, работали на сопках, по высоким хребтам, по перевалам. Добирались туда даже на вертолетах. Однажды отец взял с собой старшего сына и показал наши сопки с высоты птичьего полета.

В 80-х папа перешел работать в совхоз, и нам дали большую трехкомнатную квартиру.

Отец при жизни очень любил рыбалку. Брал удочку и уходил пешком вверх по реке, брал с собой и меня, посадит на плечи и идет по плесам да по своим рыбным ямкам».

Анатолия Игнатьевича Ходаковского не стало 17 лет назад. Но память о нем, о его жизни и работе живет в семьях его детей, и сегодня род Ходаковских продолжают семь внуков и трое правнуков Анатолия Игнатьевича и Анны Прокофьевны.

А. Петрова.